![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О русском языке
Mar. 31st, 2022 09:36 am"О великой русской культуре и о ее возможной вине уже сказано много. На мой взгляд, проблема заключается уже в эпитете "Великая". По отношению к чему эта торжественность и избыточность? По отношению к другим культурам? Кстати формирование имперского мышления восточных славян началось еще в 14-м веке с появления терминов великороссы и малороссы. Оттуда и тянется та мысль, что украинский — это какой-то недоязык. Но это пренебрежение по отношению к другим может быть таковым и по отношению к своим. Ценность человеческой жизни ничтожна по отношению к целям Великой Державности.
Но я сейчас говорю не о культуре в целом, а только о языке. Он же у нас тоже "великий и могучий". Все та же избыточность и торжественность! В этом стремлении показаться очень большим и сильным есть что-то инфантильное. Или даже животное, — некоторые звери изо все сил стараются казаться больше по размеру, чтобы испугать противника. Как и любая система знаков язык может быть рассмотрен и как просто средство общения, и как самостоятельная сущность, как метод мышления и резервуар той самой культуры. Это поняли только в 20-м веке. Знаменитая и спорная гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа предлагала считать язык влияющим на наше мышление или полностью определяющим его. Конечно же, процессы влияния взаимные, — человек творит и меняет язык, а язык определяет его мышление. Известный пример: в европейских языках для снега обычно есть только одно слово, а у эскимосов — множество. Действительность потребовала создать это множество и теперь человек, владеющий языком эскимосов "видит" эту действительность, а не владеющий — нет.
Наш великий и могучий русский язык создал множество слов для нашей исключительности, уникальности и непохожести на других. Кроме того, он создал множество слов для агрессии и насилия, просто потому, что Россия была в течение долгого времени полем социальных экспериментов с необходимым для этого жестким ресентиментом. Конечно же, на русском языке можно говорить и о любви. Ведь именно на нем написано всем известное "Я помню чудное мгновенье..." Но только это всем известное, потому что изучают в школе, а чтобы в этой школе начать мыслить такими словами, надо как-то "вывалиться" их обыденного языка насилия и принуждения, царствующего там. И поэтому школьники корчатся от отвращения, когда их заставляют учить наизусть стихи Пушкина. Кстати, Пушкина символом великой и исключительной русской культуры сделал Сталин (в тот же исторический период, когда и создана упомянутая гипотеза). И вот теперь для пары молодых людей, испытывающих друг к другу симпатию, русский язык как-то не очень находит слова для этой симпатии, в лучшем случае говорится так, — ну ладно, давай что ли жить вместе... Зато уж когда начнут жить вместе, русский язык предложит множество слов и выражений для ссор и манипуляций. Вероятно поэтому пропаганда на русском языке очень эффективна. [...]"
Но я сейчас говорю не о культуре в целом, а только о языке. Он же у нас тоже "великий и могучий". Все та же избыточность и торжественность! В этом стремлении показаться очень большим и сильным есть что-то инфантильное. Или даже животное, — некоторые звери изо все сил стараются казаться больше по размеру, чтобы испугать противника. Как и любая система знаков язык может быть рассмотрен и как просто средство общения, и как самостоятельная сущность, как метод мышления и резервуар той самой культуры. Это поняли только в 20-м веке. Знаменитая и спорная гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа предлагала считать язык влияющим на наше мышление или полностью определяющим его. Конечно же, процессы влияния взаимные, — человек творит и меняет язык, а язык определяет его мышление. Известный пример: в европейских языках для снега обычно есть только одно слово, а у эскимосов — множество. Действительность потребовала создать это множество и теперь человек, владеющий языком эскимосов "видит" эту действительность, а не владеющий — нет.
Наш великий и могучий русский язык создал множество слов для нашей исключительности, уникальности и непохожести на других. Кроме того, он создал множество слов для агрессии и насилия, просто потому, что Россия была в течение долгого времени полем социальных экспериментов с необходимым для этого жестким ресентиментом. Конечно же, на русском языке можно говорить и о любви. Ведь именно на нем написано всем известное "Я помню чудное мгновенье..." Но только это всем известное, потому что изучают в школе, а чтобы в этой школе начать мыслить такими словами, надо как-то "вывалиться" их обыденного языка насилия и принуждения, царствующего там. И поэтому школьники корчатся от отвращения, когда их заставляют учить наизусть стихи Пушкина. Кстати, Пушкина символом великой и исключительной русской культуры сделал Сталин (в тот же исторический период, когда и создана упомянутая гипотеза). И вот теперь для пары молодых людей, испытывающих друг к другу симпатию, русский язык как-то не очень находит слова для этой симпатии, в лучшем случае говорится так, — ну ладно, давай что ли жить вместе... Зато уж когда начнут жить вместе, русский язык предложит множество слов и выражений для ссор и манипуляций. Вероятно поэтому пропаганда на русском языке очень эффективна. [...]"
