Ханна Арендт
Feb. 16th, 2019 08:58 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gali_sО Ханне Арендт я собираюсь писать уже года два. С тех пор, как изучала её работы в рамках курса философии в колледже. Периодически я к этой теме возвращаюсь, что-то почитываю. Но написать что-либо внятное оказалось нелегко - настолько это противоречивая фигура. Кроме того, бессмысленно излагать философские идеи в жж-посте, тем более, что учила я это всё по-французски. Поэтому этим я, пожалуй, заниматься не буду. Её публикуют сейчас очень много, в сети также достаточно материалов, да и пересказывателей хватает. И фильм сняли очень неплохой, он лежит в свободном доступе. Если тема вас интересует, то я его рекомендую. Там в основном о её присутствии на суде над Эйхманом (документальные кадры суда весьма интересны) и написании статей по этому поводу (позже вышла книга) и реакции на эти статьи. Любопытны там и другие моменты: немецко-еврейское общество Нью-Йорка (двойной еврейский снобизм - американский и немецкий); а также отношения её с мужем и вскользь история её романа в юности с Хайдеггером, ученицей которого она была.
С самого начала близкого знакомства с темой меня интересовал вопрос: почему в Израиле о ней ни слова? Выдающаяся женщина, философ, еврейка, о которой молчат в Израиле. До причин докопаться было, в конце концов, не так сложно. Если в нескольких словах, то это разногласия с Бен Гурионом, неоднозначное отношение к сионизму (Израиль не стал тем, что она и её окружение хотели бы видеть), обвинение юденратов и их администрации в пособничестве нацистам в уничтожении евреев, а также - вывод о том, что Эйхман никакой не монстр и не антисемит, а всего лишь исполнительный идиот, посредственность без критического мышления.
И буквально недавно мне попалась хорошая статья Михаила Хейфеца как раз на эту тему. Так я ниже приведу из неё отрывки и ссылку.
Ханна Арендт зафиксировала: все народы в мире некогда ошибались, недооценив агрессии и злодейства тоталитарных диктатур. Никто своевременно их сути не понял, и мир уплатил за эту ошибку чудовищными, многомиллионными жертвами. Евреи тоже пошли на казавшийся неизбежным компромисс с безумной силой гитлеризма – и заплатили за свою ошибку миллионами жизней земляков, ничего, по мнению Арендт, не выиграв, но всё, что возможно, проиграв. Именно так – как огромную национальную ошибку – оценивала Арендт всё поведение еврейского национального руководства до и во время Второй мировой войны....
в Израиле: немалую долю в его управляющем персонале заняли люди, возглавлявшие еврейство в годы гитлеровского режима. Те самые, кто пошли на неизбежный, как им виделось, компромисс с гитлеровскими террористами (или поддержали сей компромисс извне). В тексте Ханна Арендт оценила их социальное поведение как соучастие, притом важнейшее, в преступлениях нацизма (без евреев-пособников небольшой аппарат Эйхмана не смог бы справиться с неимоверно крупной задачей истребления целого народа, включая самих пособников в финале). Такая оценка после войны прозвучала для уцелевших активистов непереносимым оскорблением (тем паче, что лично эти евреи действительно пытались противодействовать нацизму, действительно, часто спасали, кого могли, теряли в той бойне родных, друзей, коллег). Эти люди, снова ставшие активистами в новой стране, не могли не возненавидеть Ханну Арендт за её обличающие их выводы, тем паче, что возразить-то по существу тоже были не в силах... Разве что могли взывать к небу на безвыходное положение и свои хорошие, самые хорошие намерения!
Ханна Арендт противопоставила им их же коллегу, одного из председателей юденратов, Чернякова, покончившего жизнь самоубийством, когда этот человек осознал, к чему неизбежно приведёт его служба немцам. Она сравнивает договорённости евреев с гитлеровцами с теми грехами по Торе, которые запрещено совершать даже ради спасения жизни еврея (с изменой Единобожию, кровосмешением и убийством). По Арендт, евреям следовало предпочесть сотрудничеству с оккупантами смерть и сопротивление!
Другим моментом, несомненно, раздражавшим сионистов – современников Арендт, стала характеристика ею главного персонажа книги. Майора СС, а потом подполковника, оберштурмбанфюрера Эйхмана. Бен-Гурион и обслуживавший его интересы прокурор Хаузнер, несомненно, мечтали сделать из процесса политическое шоу первого класса. Главный персонаж на скамье подсудимых должен был воплотить ужасы гитлеризма, чудовищность террористического нутра целого режима. Таким его нарисовал прокурор, таким его и до сих пор малюют в израильских книжицах. Но, увы, поползновение незаметно растворились – как раз после выхода небольшой книги Ханны Арендт. Какое чудовище, какой дракон, которого якобы достала из тайного укрытия всемогущая рука еврейского народа! Предстал перед евреями, по определению Ханны Арендт, обычный шут, как говорят в России, гороховый. Его деяния от этого не стали менее кошмарными и бесчеловечными, и приговор полным ничтожеством обвиняемого не смягчался ни на йоту (с этим Арендт не спорит), но парадоксальность ситуации заключалась в том, что архитектором великого процесса убийства целого народа фактически послужил Гитлеру и Гиммлеру абсолютно ничтожный, абсолютно лишенный воображения и малейшего, если можно так выразиться, самостояния карьерный тип. Поразительным выглядело, что он даже антисемитом не был – ибо, чтобы быть антисемитом, надо иметь какие-никакие, но убеждения, а их у него не имелось вообще никаких, кроме одного-единственного: ему уж-жасно хотелось сотворить карьеру, и в конце её – «попасть в высшее общество». А средство для хорошей карьеры у лишенного воображения и соображения человека всего одно: как можно старательнее и, по возможности, без риска, т. е., если получится, без взяток, исполнять задания начальства. Он выполнял всё просимое сверху сверхстарательно. К слову, он и евреев, с которыми общался, уважал – они ведь тоже входили в «высшее общество», куда его как раз не пускали.
С самого начала близкого знакомства с темой меня интересовал вопрос: почему в Израиле о ней ни слова? Выдающаяся женщина, философ, еврейка, о которой молчат в Израиле. До причин докопаться было, в конце концов, не так сложно. Если в нескольких словах, то это разногласия с Бен Гурионом, неоднозначное отношение к сионизму (Израиль не стал тем, что она и её окружение хотели бы видеть), обвинение юденратов и их администрации в пособничестве нацистам в уничтожении евреев, а также - вывод о том, что Эйхман никакой не монстр и не антисемит, а всего лишь исполнительный идиот, посредственность без критического мышления.
И буквально недавно мне попалась хорошая статья Михаила Хейфеца как раз на эту тему. Так я ниже приведу из неё отрывки и ссылку.
Ханна Арендт зафиксировала: все народы в мире некогда ошибались, недооценив агрессии и злодейства тоталитарных диктатур. Никто своевременно их сути не понял, и мир уплатил за эту ошибку чудовищными, многомиллионными жертвами. Евреи тоже пошли на казавшийся неизбежным компромисс с безумной силой гитлеризма – и заплатили за свою ошибку миллионами жизней земляков, ничего, по мнению Арендт, не выиграв, но всё, что возможно, проиграв. Именно так – как огромную национальную ошибку – оценивала Арендт всё поведение еврейского национального руководства до и во время Второй мировой войны....
в Израиле: немалую долю в его управляющем персонале заняли люди, возглавлявшие еврейство в годы гитлеровского режима. Те самые, кто пошли на неизбежный, как им виделось, компромисс с гитлеровскими террористами (или поддержали сей компромисс извне). В тексте Ханна Арендт оценила их социальное поведение как соучастие, притом важнейшее, в преступлениях нацизма (без евреев-пособников небольшой аппарат Эйхмана не смог бы справиться с неимоверно крупной задачей истребления целого народа, включая самих пособников в финале). Такая оценка после войны прозвучала для уцелевших активистов непереносимым оскорблением (тем паче, что лично эти евреи действительно пытались противодействовать нацизму, действительно, часто спасали, кого могли, теряли в той бойне родных, друзей, коллег). Эти люди, снова ставшие активистами в новой стране, не могли не возненавидеть Ханну Арендт за её обличающие их выводы, тем паче, что возразить-то по существу тоже были не в силах... Разве что могли взывать к небу на безвыходное положение и свои хорошие, самые хорошие намерения!
Ханна Арендт противопоставила им их же коллегу, одного из председателей юденратов, Чернякова, покончившего жизнь самоубийством, когда этот человек осознал, к чему неизбежно приведёт его служба немцам. Она сравнивает договорённости евреев с гитлеровцами с теми грехами по Торе, которые запрещено совершать даже ради спасения жизни еврея (с изменой Единобожию, кровосмешением и убийством). По Арендт, евреям следовало предпочесть сотрудничеству с оккупантами смерть и сопротивление!
Другим моментом, несомненно, раздражавшим сионистов – современников Арендт, стала характеристика ею главного персонажа книги. Майора СС, а потом подполковника, оберштурмбанфюрера Эйхмана. Бен-Гурион и обслуживавший его интересы прокурор Хаузнер, несомненно, мечтали сделать из процесса политическое шоу первого класса. Главный персонаж на скамье подсудимых должен был воплотить ужасы гитлеризма, чудовищность террористического нутра целого режима. Таким его нарисовал прокурор, таким его и до сих пор малюют в израильских книжицах. Но, увы, поползновение незаметно растворились – как раз после выхода небольшой книги Ханны Арендт. Какое чудовище, какой дракон, которого якобы достала из тайного укрытия всемогущая рука еврейского народа! Предстал перед евреями, по определению Ханны Арендт, обычный шут, как говорят в России, гороховый. Его деяния от этого не стали менее кошмарными и бесчеловечными, и приговор полным ничтожеством обвиняемого не смягчался ни на йоту (с этим Арендт не спорит), но парадоксальность ситуации заключалась в том, что архитектором великого процесса убийства целого народа фактически послужил Гитлеру и Гиммлеру абсолютно ничтожный, абсолютно лишенный воображения и малейшего, если можно так выразиться, самостояния карьерный тип. Поразительным выглядело, что он даже антисемитом не был – ибо, чтобы быть антисемитом, надо иметь какие-никакие, но убеждения, а их у него не имелось вообще никаких, кроме одного-единственного: ему уж-жасно хотелось сотворить карьеру, и в конце её – «попасть в высшее общество». А средство для хорошей карьеры у лишенного воображения и соображения человека всего одно: как можно старательнее и, по возможности, без риска, т. е., если получится, без взяток, исполнять задания начальства. Он выполнял всё просимое сверху сверхстарательно. К слову, он и евреев, с которыми общался, уважал – они ведь тоже входили в «высшее общество», куда его как раз не пускали.
