Мирьям Бодуэн. Адасса. (Myriam Beaudoin. Hadassa)

Это книга монреальской учительницы французского (точнее, младших классов), которая проработала один год в еврейской женской религиозной школе. Взгляд человека, бесконечно далёкого от хасидской действительности, на жизнь этой исключительно закрытой монреальской общины. Мирьям открыта и чрезвычайно любопытна. Для израильтян новостей в этой книге не так уж много, но интересна именно жизнь монреальской общины, настолько плотно изолированной, что есть ощущение, как будто они находятся за стеклом, когда идёшь мимо них. Если вы жили или бываете часто в Утремоне или Майл-Энде, то география в этой книге настолько узнаваема, что даже не по себе местами.
В качестве предисловия, можно сказать то, что девочки в религиозной школе учат общеобразовательные предметы только до 12 лет и только после обеда, утреннее время посвящено религиозному образованию. После 12 лет они "проходят подготовку, необходимую для будущей супруги, обретают навыки, касающиеся правил переписки, коммерческого учета, и прежде всего практически осваивают семейные обязанности. Позднее, в семнадцать или восемнадцать лет, мои ученицы покинут школу, потому что их мамы выберут им мужей, с которыми они должны будут провести свою жизнь в квартале с двухсотлетними деревьями и краснокирпичными домами, где их незаметно будет хранить нить эрува."(с)

Мирьям преподавала в выпускном классе младшей школы, т.е. девочкам 11-12 лет.
Я приведу здесь один любопытный, на мой взгляд, отрывок. Если будет интересно, я позже опубликую и другие. Я читаю в оригинале, на французском, но есть перевод на русский (всё доступно в сети) и я копировала оттуда.

  Я узнала, что в каждом доме хранилось значительное количество священных книг, которые стояли в застекленном шкафу. Но не было ни дисков со считалками, ни телевизора, ни комиксов, ни романов, написанных на французском. Светскую культуру отвергала традиция, не поощряющая интереса к общественной жизни и пренебрежения религиозными ценностями, к которым приобщала семья. Отцы не читали газеты регулярно, дабы не связанное с религией чтение не отвлекало их от изучения Талмуда, и прежде всего не слушали радио, те женские голоса, что поистине опасны для подверженных слабостям мужчин. Мои ученицы, кажется, не страдали от этого, мир их детства развивался вдали от бесполезных волнений, они спокойно спали, не боясь ни Злой феи, ни Золушкиных сестер, ни Песочного человечка. При наличии восьми, десяти, двенадцати братьев и сестер одиночество было редчайшим явлением. …
В школе не закупали книг уже лет двадцать. Старые томики были растрепаны, зачастую неполны, исписаны, и их хранили в тележке, болтавшейся на втором этаже. Я никогда не видела книг ни в классах, ни в руках детей. Для уроков чтения учительницы ксерокопировали тексты на различные темы, к ним прилагались смысловые вопросы, на которые надо было ответить развернутыми предложениями. В начале октября я убедила директрису в важности чтения для учениц и вызвалась создать библиотеку. Тогда мне предложили бюджет в пятьсот долларов, маленькую темную и холодную комнату рядом с гимнастическим залом и потребовали, чтобы каждое новое название было согласовано с цензурным комитетом. С малых лет привыкшие к строгостям девочки не стремились узнать, почему в новых книгах густой черной полоской были заклеены обнаженные руки и ноги, свиньи и церкви и почему несколько раз на одной странице слова были вычеркнуты и заменены другими, написанными от руки. Двадцать лет назад для них были отобраны веселые, полезные истории, в которых ничто не вызывало страха и все было предсказуемо и ожидаемо. А книги, что заказывала я, были ближе к тому, что их окружало в квартале, к сияющему и обжигающему солнцу, к бульварам, многолюдным и опасным, если не оглянуться налево, и направо, и еще раз налево, прежде чем пересечь их. Альбомы, комиксы, романы были цветными, разного формата, с искрящимися обложками и интригующими заголовками, такими, как «Я продал мою сестру», «Величайшая в мире ссора», «Мой отец делает уборку». …

( Read more... )